Память человеческая - штука забавная. Я думаю, у каждого случалость такое: случайно узнаешь новое слово, метафору, какого-нибудь автора, которых никогда вроде бы не слышал и спустя пару дней это слово, метафора, автор вдруг мистическим образом начинают встречаться тебе в чьей-то речи. Я думаю, что это связано с неким фильтром разума, который просто не замечает незнакомые слова, если смысл их понятен в контексте и не несет ключевого значения. Когда-то на одном форуме мне заявили, что верх невежества - не знать, кто такой Джойс с его бессмертным Улиссом. Надо ли говорить, что с того времени и Джойс, и его Улисс преследуют меня и всплывают в самых неожиданных местах? На днях, когда я читала набоковскую "Лолиту", он снова помаячил мне оттуда. И факт даже забавнее предыдущего: когда мне почему-то вспомнилась греческая богиня памяти, мать муз, а я никак не могла воскресить в памяти ее вычурное имя, я не стала гуглить, а по какому-то интуитивному предчувствию стала ждать напоминание от автора. И действительно, через несколько страниц набоковский Гумберт стал обращаться к Мнемозине в своем описательном монологе.
Я раньше думала, что "Лолиту" причислили к классике за шекотливую тему, смело поднятую Набоковым. Начав читать, я поняла, что не только. Боги, я, оказывается, изголодалась по подобной литературе, даже сюжет мне стал второстепенен, настолько я упивалась его стилем. Я всегда подсознательно знала, что часто книгу невозможно читать не потому, что она сложно написана. Не потому, что автор употребляет слишком много сложных малоупотребляемых слов или использует слишком витиевато закрученные словесные конструкции. У Набокова их навалом. Но его писательский гений позволяет держаться за суть изложения как за прочную добротно спряденную нить, не упуская ни сюжет, ни завитки повествования. Сколько раз случалось, что я бросала книги, написанные похожим образом из-за того, что все эти бесконечные лексические нагромождения, прочтенные в начале предложения, просто не удерживались в моей памяти к концу его, подобно бурой комковатой жиже мокрого песка, который утекает из пальцев: детьми мы строили из него неоготические соборы в стиле барселонского La Sagrada Familia.

Я теперь думаю, не прочесть ли мне все же этого злополучного "Улисса", раз уж автор его стал навязчиво преследовать меня уже второй год. Но по своей довольно обидчивой и мелкомстительной натуре не могу избавиться от хининового привкуса того выпада в адрес моей необразованности. Впрочем, я стараюсь напоминать себе, что принимать всерьез и обижаться на проявление чьего-то поверхностного снобизма тоже не стоит. Да и логика подсказывает мне, что знать о существании абсолютно всех значимых деятелей искусства изначально невозможно и, даже задавшись такой целью, вряд ли можно будет восполнить этот пробел, так как не существует никакого для этого способа. Разве что штудировать списки лучших авторов по мнению всяких печатных изданий.
Я недавно прочла еще и "Гроздья Гнева" от Джона Стейнбека. Он прошел мимо меня, ничем не зацепив.
А еще, совершенно невпопад к теме этого поста, я думаю о Ремарке и никак не могу понять, что же во мне такое отсутствует, что я не смогла осилить его и почему его тягучая как карамель, меланхоличная, напитанная осенним сплином манера повествования не цепляет меня, как многих других женщин. Все его романы, жадно и от корки до корки прочитала Натаха, его любит моя маман, о нем, с ярким пламенем в глазах, тепло и с тихим, нарочито медленным и загадочным восторгом, отзывались многие другие. Но мне он чужд. Возможно мне стоит начать и все-таки закончить его "на западном фронте".
А может, лучше начхать на все и приняться за "Метаморфозы" Овидия, дабы пролить бальзам мифологии на мою измученную выбором чтива душеньку.

Да, сегодня в городе гей-парад, мы должны вроде как собираться к 11, а я, несмотря на то, что встала в полдесятого, все еще совершенно неготова и курю пятую сигарету подряд.